Состояние древостоя ухудшается, но я не вижу катастрофы
Валерий Юрченко, руководитель Рослесозащиты
Состояние древостоя ухудшается, но я не вижу катастрофы
Жук, да и только!
– Ну что, Валерий Васильевич, пришла весна, а с ней и жадные до леса насекомые? Центр России сохнет от короеда, который, надо думать, неплохо перезимовал, ведь настоящие морозы ударили только во второй половине января. Так чего нам ждать?
– Короед на слуху, и проблемы с ним не только в центре Европейской части. Северо-Запад тоже неблагополучен.
– Но бороться с нашествием можно?
– Бороться можно, только важно понимать: борьба с этим вредителем в основном заключается в применении хозяйственных мер ухода за лесами. Известно, что типограф интересуется теми лесами, где есть кормовая база, то есть возрастными и ослабленными. При этом в зону риска попадают районы, где уход за лесом либо очень слабый, либо отсутствует. Именно это мы и наблюдаем в Московской и некоторых других областях, например, в Брянской. Там условия для короеда – лучше некуда. В Подмосковье нами обследовано 85 тысяч га, из которых половина, как мы установили, в зоне риска. 6 тысяч га отведено под санитарную рубку, документы переданы Московскому управлению лесами.
Хотел бы отметить, что здесь боремся уже не с короедом, а последствиями его присутствия. Чтобы справиться, мы предлагаем определенную технологию уборки древостоя. Например, на пораженном участке есть погибшие деревья, а есть те, что заселены, но пока не умерли. Смысл в том, что сначала надо убрать именно эти еще зеленые, но уже обреченные деревья, вывезти их, потом положить ловчие деревья, чтобы зимующий в почве короед поселился в них, затем вывезти все ловчие деревья и уже после этого убирать весь участок от погибшей древесины. Довольно сложно, зато эффективно. Недавно обсуждали такой порядок действий с директорами лесничеств при Московском управлении лесами, они взяли его на вооружение. Теперь выставляют на аукцион участки не по договорам купли-продажи, а именно на аукцион санитарно-оздоровительной рубки.
– Аукцион – дело, может, и неплохое, но для борьбы с жуком долгое. От момента вселения родителей до вылета детей проходит 70 дней. А сколько времени занимает конкурс – сначала на обследование, потом на рубку? Один сотрудник ВНИИЛМа рассказывал: в начале мая 2010 года он обнаружил в районе Хотькова пять заселенных деревьев. В конце июня на площади в полгектара было заселено уже каждое третье дерево, а к осени на том же участке жук сожрал 80 процентов. В 2011 году эти полгектара превратились в полтора. Короед в бумаги не смотрит, ему до навязшего в зубах 94-го ФЗ дела нет.
– Согласен, что 94-й ФЗ действительно не способствует ускоренной борьбе с вредителями леса, но закон есть закон. Вот почему аукцион надо провести зимой, пока вредитель еще спит. Само собой, не забыть и хозяйственные работы, которые не дают жуку распространяться. Повторяю: другого пути, более эффективного, чем уход, не существует.
– Но под Москвой уже сотни гектаров лысые.
– Все зависит от господа бога (я имею в виду погоду) и того руководителя, который ведет хозяйственную деятельность на территории. Нужно взять учебник, освежить знания, идти в лес и работать. Работа – это соблюдение технологии. Самые технологичные методы борьбы с типографом были разработаны в СССР. Причину вспышек мы знаем – старовозрастные леса, монокультура и бесхозность.
Чего нет в учебниках
– Эти книги были написаны давно, а теперь климат изменился. Морозы, в 50-60-е годы накрывавшие центр России, сегодня случаются крайне редко. Для вредителей созданы прямо-таки тепличные условия!
– Тепличные, да. Раньше дальше 56-й параллели короед не шел, теперь распространился до 60-й. В Архангельской области несколько лет назад типограф отметился капитально. Мы все это учитываем, проводя мониторинг для определения состояния древостоя. Санитарное состояние ухудшается, но я не вижу катастрофы. Нужно приспосабливаться. У нас и кроме короеда полно вредителей, к борьбе с которыми мы готовимся. На юге очень беспокоят всевозможные пилильщики, их развелось много. Там очаги комплексные, сражаться с ними достаточно тяжело. На Урале – в Челябинской, Тюменской, Курганской областях – наблюдается вспышка непарного шелкопряда, которая началась еще два года назад. В прошлом году были очень сильные повреждения. По нашему прогнозу, в этом году тоже следует ожидать значительного урона.
Сейчас больше всего беспокоит рост численности сибирского шелкопряда. Боевые действия будут проходить на границе Иркутской области и Бурятии, где очаг распространился на два региона. Для Сибири он считается небольшим, 40-50 тысяч га, по их масштабам – мелкий очажок, но это очень тревожный симптом нарастания численности. Остальные регионы Сибири держим под контролем. Там больших тревог пока нет, так как прошлогодние пожары уничтожили не только лес, но и – нет худа без добра – его вредителей. Конечно, это не отменяет контроля, потому что погодные условия для сибирского шелкопряда складываются оптимальные. Надеюсь, наши регионы справятся.
– Я все же хочу понять: есть ли конкретный план действий лесопатологической службы?
– Обязательно. Система состоит в том, что очаги вредителей выявляем осенью. Субъектам даются задания составить проект борьбы с вредителями. Мы эти проекты рассматриваем и утверждаем. Тут обычно применяются два метода – с участием авиации и наземные действия. Наземные применяются на особо охраняемых природных территориях, возле водных объектов, вблизи жилья. Работаем сертифицированными препаратами – как химическими, так и биологическими. Вот сейчас после зимы станет ясно, как перезимовал тот вредитель, который был на примете еще осенью. Раннее апрельское обследование покажет, подтвердился ли прогноз. Если подтвердился, то вступает в действие заранее разработанный проект. Но и тут, к сожалению, снова натыкаемся на 94-й ФЗ. Сроки жесткие, и где невозможно успеть, приходится объявлять режим ЧС. Я долго работал в Волгоградской области, и мне трижды приходилось вводить режим ЧС для борьбы с вредителями в Волго-Ахтубинской пойме. Там в основном пилильщики бесчинствуют. Сосне ущерб от них – как от огня. Сегодня руководство Рослесхоза нацеливает проводить эти мероприятия путем софинансирования – и центр, и регионы.
– А чудесница-химия? Не отстаем ли мы в химических средствах борьбы с вредителями?
– Препаратов, способных решить все и сразу, не существует. Наша задача – регулировать численность, применяя средства выборочно, а то за компанию с вредителями можно потравить всех обитателей леса. Химические средства защиты растений есть, но, к сожалению, выбор их невелик. Более того, выбор уменьшается, поскольку нет достаточного рынка. В свою очередь, рынок не сформирован потому, что потребность в препаратах неравномерна, а промышленность настроена на постоянных клиентов, особенно на тех, которые наращивают объемы. Производству нужны стабильные заказы, а мы гарантировать таковые не можем, ведь все зависит от природы – сегодня короед, завтра шелкопряд, послезавтра пилильщик.
Да и вообще химия – дело небезобидное, от нее по возможности лучше уходить. Интересная разработка, но не химическая, а биологическая появилась в Белоруссии. Там создали грибковый препарат, которым поливают территорию. Короед эти споры заносит под кору, где споры начинают развиваться, закупоривая его жилище. Жук откладывает яйца, а никто не выходит, дырки-то нет!
– Замуровали, демоны!
– Перспектива у этого грибкового препарата неплохая, но пока идут только опытные разработки. Есть надежда и на наше участие в процессе.
Не достанешь – не посеешь
– Вы сказали, что главное – правильный уход, который не дает вредителям захватывать новые территории, то есть профилактика.
– Да, профилактика, причем многосторонняя. Наша цель – делать прогнозы не только состояния насаждений, но и состояния почвы: не заражена ли она вредными грибками, как будет в ней чувствовать себя сеянец? От худого семени не жди доброго племени, значит, семя должно быть здорово, должно упасть в здоровую почву и дать здоровый росток. У нас есть лаборатория, где на генетическом уровне можно это посмотреть.
– В СССР существовала целая система заготовки семян, в том числе сбора шишек. Сегодня с этим, кажется, не слишком хорошо.
– Состояние дел оставляет желать лучшего. Много участков сдано в аренду, а арендаторы собирать семена не обязаны. Просим регионы, чтобы они заключили такие договоры с арендаторами. Слава богу, что на заготовку стали выделяться деньги из федерального бюджета – в прошлом году 100 миллионов. В некоторых регионах есть свои хранилища семян, но в целом по стране ситуация с посевным материалом неважная.
По Северо-Западу обстановка такая: в Карелии дефицит семян сосны составляет 201 кг, ели – 388 кг; в Архангельской области не хватает 111 килограммов семян ели, в Ленинградской семян сосны – 420 кг. Значит, надо либо брать в резервном фонде, либо где-то искать. В ЦФО картина не лучше: в Калужской области не хватает 230 кг семян сосны, в Воронежской и Смоленской – по полтонны, а в Рязанской – 800 кг! Кроме того, дефицит посадочного материала по ЦФО – 38 миллионов штук. Если недостающие не найдут, план посадки не выполнят. Есть, конечно, Федеральный фонд семян – 8,5 тонны, которые хранятся на случай стихийных бедствий, катастроф, а также для регионов, где возможности заготовки семян ограничены. Но каждый регион должен иметь свои страховые фонды, которые необходимо пополнять. На сегодня в ряде регионов таких фондов нет.
– Какие-то непреодолимые препятствия мешают?
– Да что там непреодолимого… Просто утратили порядок заготовки семян, учета и хранения. В этом году мы внести предложение: семена, которые имеют документы и заготовлены за государственные деньги, проверяются на качество нашими лесосеменными станциями бесплатно. В прочих случаях – плати. Такой порядок решили ввести для того, чтобы наладить учет и паспортизацию этого материала. Кроме того, акцент будет сделан на технологию хранения семян и посадки лесных культур. Задача поставлена: в ближайшие год – два поднять лесовосстановление на нормальный уровень. Мы участвуем в этом процессе, принимая на себя вопросы технологии, заготовки, хранения, ухода. Сегодня это особенно важно, потому что на рынок пришел неспециалист, который берется выращивать лес, не зная, как это делать грамотно.
– А регионы не брыкаются, когда вы пытаетесь их построить?
– Брыкаются.
– Логично. Ведь реальная власть у губернатора. Он скажет: да гони в шею эту Рослесозащиту, сами разберемся!
– Не исключено. Но я сам руководил 12 лет лесным хозяйством Волгоградской области и знаю, что начальник управления не захочет класть голову на прокурорскую плаху. Препоны будут, конечно, но мы должны собрать информацию и помочь.
Что изображают вольные художники?
– Вы говорите, что, обладая информацией, можно направить в нужную сторону желающих уклониться от верного курса. Но ведь информация может быть не вполне достоверной или, хуже того, сознательно искаженной, в том числе – лесопатологами. На слуху скандал в Вологодской области, где, как выяснилось, без всяких оснований на 130 га были назначены сплошные санитарные рубки: якобы деревья неизлечимо больны.
– Мы сами предали огласке эту историю. В Карелии и Вологодской области с 3 по 10 января (время выбрали сознательно, чтобы никто не мешал) наши сотрудники обследовали более тысячи участков. Целью было установить соответствие или несоответствие тому, что написали местные лесопатологи. Так вот в случае, который вы упомянули, отличилась компания «Аквафлора», выигравшая конкурс на лесопатологическое обследование. Когда обнаружились несоответствия, региональная власть отреагировала раздраженно. Хорошо, что мы успели все задокументировать и собрать доказательства. Вырубку удалось остановить. Но если бы подобные злоупотребления происходили только в Вологодской области! Больше 40 адресов по России: Тульская, Брянская, Пензенская, Оренбургская, Белгородская, Тамбовская области... Мы должны выявлять и предупреждать подобные нарушения.
– Согласитесь, под видом санитарных рубок можно творить любые безобразия.
– Надо разбираться с каждым эпизодом, потому что не всегда у того, кто давал такое заключение, был злой умысел. Тут важно понимать, что есть лесопатологи федерального уровня, есть регионального, а есть вольные художники, нанятые арендаторами. Такому говорят: слушай, Петро, я тебе буду платить, ты лесником был, иди ко мне лесопатологом. Мы в прошлом году задались целью подсчитать, сколько в России лесопатологов. Насчитали 1244 человека.
– Этого достаточно?
– Немало. Но 80 процентов специалистов в регионах не смогли документами подтвердить свою квалификацию. Как правило, это лесоводы, специализации не прошедшие. Появилась потребность – их назначили лесопатологами.
– Вы хотите сказать, что назрела аттестация?
– Да. Тех, кто мало знает, надо доучить. И специалисты Рослесозащиты участвуют в обучении, в том числе непосредственно в лесу.
– Допустим, обнаружили вы нарушение. Что дальше?
– Пишем служебную записку в орган управления лесами, чтобы регион приостановил вырубку.
– Но ведь не определено законом, кто кому подчиняется. Откажутся – и что вы сделаете?
– Поставим в известность департамент федерального округа и Рослесхоз. Можем написать и напрямую прокурору. Наша задача – информировать. Как органы власти, так и общество.
Беседовала Елена СУББОТИНА
